Прошло пять лет с момента, когда журнал «Молоко и ферма» познакомил читателей с хозяйством «Долинское» на Херсонщине. Изучение опыта молочного дела других стран, поиск и внедрение новых технологий и оптимизация производства здесь не прекращаются. Несмотря на новые препятствия, владелец Владимир Хвостов надеется, что молочное животноводство имеет будущее.

— Владимир Викторович, вы в постоянном развитии. Что является двигателем?

— В нашей стране немало проблем, которые тормозят развитие молочного бизнеса. Однако наибольшей преградой являются политические риски и постоянные изменения в налоговом законодательстве. К сожалению, политики и власть не всегда оправдывают надежды аграриев. Ко всему добавились еще и перенос границ на юге. В 2014 году, когда в Украине происходили кардинальные политические события, мы завершили строительство первой очереди нового молочно-товарного комплекса рядом с ранее построенной производственной площадкой. Официально открывали ее, когда граница была уже совсем рядом. А это оказывает немалое влияние на инвестиционную привлекательность проекта, то есть на принятие решения о вложении средств в производство. Неизвестно, чего ждать дальше.

При старой власти тоже все было неоднозначно, года два мы думали-гадали, стоит ли расширять производство. Но жизнь не останавливается, и решили расширяться. Проект удалось реализовали лишь наполовину. Рядом с уже функционирующим комплексом построили новый коровник на 600 голов и молочный блок с доильным залом, рассчитанным на 1300−1400 дойных коров.

Мы давно взяли курс на развитие. Производя, например, 5 тонн молока, были на одном уровне. С наращиванием объемов каждый раз поднимались на ступеньку выше. Постепенно менялось отношение переработчика к нам как к партнеру. Соответственно изменилась и ценовая политика.

Сейчас имеем 1300 коров и реализуем на переработку 30 тонн молока в сутки. Для себя поставили цель — 1800 коров и 45 тонн молока.

— Изменились ли приоритеты на производстве?

— Конечно, время идет, и все меняется. Ранее мы боролись за максимальную производительность, пытались доить 30 и более литров молока на корову в день. Генетический потенциал нашего скота не давал возможности сделать быстрый скачок в производительности, так наращивали поголовье животных с лучшей генетикой. Покупали нетелей в Украину, завозили из Германии и Венгрии. Как показывает опыт, животные из-за границы не очень хорошо адаптируются, хотя мы и создали для них надлежащие условия.

Вместе с приобретением скота с высоким генетическим потенциалом улучшали свою — голштинизировали красную степную породу. Также значительное внимание уделяли кормлению животных. Но насколько оправдана погоня за дополнительными килограммами молока при нынешних ценах на корма?

С 2015 года в ЕС отменили квоты на производство молока, в мире начали расти объемы сырья, упали цены на сухое молоко, масло и другие молочные продукты, снизились закупочные цены на сырье. Все это отразилось и на Украине, где и без того большой удар нанесла девальвация гривны. Как результат, изменились наши приоритеты. Вместо максимальной производительности пытаемся удержаться на уровне 28 л молока на корову одновременно и снижать его себестоимость.

При цене доллара 8 грн. у нас зимой молоко продавалось по 6 и все производители жаловались. Что говорить, когда при курсе 25 грн. за доллар молоко стоит так же 6 грн. А летом цена вообще опускалась до 4,8−4,9 грн. за литр, то есть менее 20 центов. Мы удержались на плаву благодаря нашему партнеру компании «Данон», которой продаем сырье. В конце прошлого года мы сдавали молоко по 5,6 грн., cейчас по 6,7 грн. килограмм плюс бонус, который получаем за то, что работали с компанией в течение пяти месяцев в режиме постоянной цены.

Прошлый год был тяжелым для животноводов. А после последних налоговых нововведений вообще трудно представить, как работать дальше. Ведь теперь мы имеем 20% НДС от продажи молока переводить в госбюджет, это примерно 22 копейки с каждого литра. При этом не понимаем, как и на что будут использоваться средства. От государства никакой поддержки не имеем. Еще в 2014 году подали заявку на компенсацию затрат на строительство, но до сих пор ничего не получили. Компенсации, которые декларировались в 2014−15 годах, — фикция.

Мы не теряем надежды и понимаем, что производство необходимо развивать. Хотя мнения по инвестициям неоднозначны, планируем запустить вторую очередь нового молочного комплекса. Сейчас на предприятии происходят кадровые изменения, поэтому нам нужны квалифицированные специалисты, с которыми мы сможем успешно двигаться дальше. Поэтому приглашаем к сотрудничеству всех, кто хочет работать на современной молочной ферме.

— По вашим прогнозам, каким может быть 2016 для украинской молочной отрасли и для вашего хозяйства?

— Трудно предсказать. На экспорт в Евросоюз не следует надеяться. Наша молочка там не нужна. В Европе, куда мы так стремимся, ниша занята своим молоком. Диверсификация производства перерабатывающими компаниями дала бы возможность отойти от российского рынка и экспортировать не в Европу, а, например, в Китай и другие страны. Многое зависит от гибкости и скорости реакции переработчиков. В общем иллюзий о сверхприбыли не питаем.

Перерабатывающая компания, с которой мы сотрудничаем, выпускает продукцию из цельного молока и ориентируется на внутренний рынок. Ее руководство мыслит по-европейски, поэтому довольно быстро перестроилось по сравнению с местечковыми заводами. Правильным подходом нивелируют риски. В концу 2015 года им удалось вернуться к объему продаж в 2014-м. Несмотря на потерю рынков сбыта в Крыму, Донецкой и Луганской областях, «Данон» сумел выровнять объемы сбыта своей молочной продукции.

— Насколько удобно вам сотрудничать с «Данон»?

— Очень удобно, так как компания использует европейские подходы к производству, в отличие от многих других, где до сих пор ощущаются советские методы работы. На заводе «Данон» с первого шага чувствуешь себя на другой планете — четкость во всем до мелочей. Компания производит продукцию премиум-сегмента, поэтому молоко должно быть высокого качества. Мы обеспечиваем их таким сырьем, а они, в свою очередь, поддерживают нас.

«Данон» помогает нам переориентироваться на европейские стандарты качества, поддерживает подписку. Разумеется, иногда возникают противоречия в вопросе цены, но в целом мы довольны сотрудничеством. Конечно, идеально было бы, если бы можно было объединиться, чтобы они стали акционерами нашего общества, а мы их, то есть болели друг за друга: мы за сбыт готовой продукции, а они — за качество и количество сырья.

— Можно этого ожидать?

— Хотелось бы, чтобы было именно так. В других странах (и мы это видим из опыта Европы, США, Новой Зеландии) производители и переработчики — это одни и те же люди. Фермеры являются владельцами кооперативных заводов по производству молочной продукции. В таком случае вся прибыль от продаж остается в фермерских хозяйствах.

У нас же перерабатывающий завод борется за свою экономику, а производители сырья — за свою, перетягивая одеяло то в одну, то в другую сторону.

В Украине для успешной продажи сырья зародилась идея создания молочных кооперативов, инициированная АПМ. Одно дело продавать 30 тонн сырья, другое — 300 тонн. С такими объемами переговоры с переработчиком проходят «в совершенно другой тональности». Идея была хорошей, но ничего не получилось. Главным препятствием стало украинское законодательство, которое не предусматривает такой кооперации…

В нашей стране еще не созданы благоприятные налоговые условия для развития бизнеса и микроклимат для инвестиций. Поэтому трудно работать национальным компаниям. Еще ко всем нам известным политическим и экономическим изменениям, некоторые наши компании начали активно размещать свои акции на международных биржах, чтобы привлечь иностранных инвесторов. Сейчас иностранцы не оценивают Украину как благоприятную для вложения средств.

— Последние два года Всеукраинский аграрный совет (ВАС) и Ассоциация производителей молока (АПМ) активно взялись за отстаивание интересов аграриев и инициирование законодательных изменений. Есть ли перспектива изменения правил игры в пользу производителя сельскохозяйственной продукции?

— Жаль, что в Украине все так сложно развивается. Но я думаю, что изменения произойдут. Все надеялись на Революцию достоинства. Эйфория прошла, и мы поняли, что надо ждать еще не один десяток лет, пока изменится украинский менталитет, и что власти характерно думать только о том, как больше «сбрить» из бизнеса, а не заботиться о развитии экономики.

С Польшей, к примеру, Украина стартовала почти одновременно. Но Украинцы начали делить постсоветское имущество, организовывались олигархические структуры. Страна погрузилась в этом перераспределении и по сей день.

И пока у нас олигархические кланы воевали друг с другом за имущество, поляки взяли вектор на цивилизованную капитализацию. Они неустанно работали на благо своей страны, перенимали опыт лучших и за 20 лет построили свой европейский мир, который по темпам экономического развития уступает только Германии. Об этом свидетельствует развитая инфраструктура. Сейчас Польши завидуют. Из всех стран — членов соцлагеря она взяла самый стремительный старт. Значит, они создали правильные правила игры и понятную и адекватную систему налогообложения.

Для того чтобы налоги платились, нужен максимально прозрачный и понятный механизм. Более того, мы, налогоплательщики, должны знать, куда идут уплаченные в бюджет средства. Я не считаю, что наш народ бестолковый. Мы переняли новейшие сельскохозяйственные технологии и имеем возможности для развития. Главное создать микроклимат, который позволит бизнесу нормально развиваться.

Возьмем уровень налоговой нагрузки на гектар земли. В Украине 33 млн. га пахотных земель, из них 17 млн. в официальной аренде. Остальные 16 млн. — у единоличников, госструктуре и других. Как по мне, то это сплошная оффшорная зона. Единоличник платит только налог, который колеблется в пределах 26−116 гривен на гектар. Опросы сельхозпредприятий, входящих в ВАС, показали, что у них налоговая нагрузка на 1 га пашни доходит до 1500 гривен, то есть в 13−58 раз больше. Такое неравенство поддерживает теневой агробизнес, а также ведет к неэффективному использованию ограниченного земельного ресурса.

Нужно свести к общему знаменателю, чтобы все были одинаковые. Если компания большая, это не значит, что у нее денег немерено. Мы же их вкладываем в развитие производства.

Правильнее было бы заставить единоличника за использование земельного участка платить хотя бы 1% земельного налога в бюджет в противовес 0,01%, что платит сейчас.

Если мы сами не будем отстаивать свои интересы, то за нас этого никто не сделает. Несмотря на все перипетии, мы хотим и будем развиваться. Главное, чтобы никто не мешал. Даже помогать не нужно.

— Какие потери может понести ваше хозяйство от внедрения последних изменений в Налоговый кодекс?

— Мы посчитали, что если перейдем на новую систему налогообложения, то потеряем почти 10 млн. грн. в год только от нового администрирования НДС. Ведь теперь тот же литр солярки надо разделить на несколько групп: животноводство, растениеводство или другое. Посему новый механизм и сложный, непонятный бухгалтерам и приведет к массовым нарушениям. А это «хлеб» для фискальной службы.

Вот и получается, что прозрачную схему (спецрежим), которая существовала до этого, забрали, зато — возвращена коррупционная составляющая (возмещение НДС при экспорте).

Все эти манипуляции с законодательством не дают нам понять, куда нам идти или куда нас ведут. И проблем становится все больше.

Что будет с землей? Кто будет ее владельцем? Сколько гектаров сельскохозяйственных угодий может находиться в собственности? Для нас решение земельного вопроса чрезвычайно важно. Без земли наши коровы ничто. Нам только на выращивание кормов нужно 1,5 тыс. гектаров под орошением. Предположим, что завтра землю будут продавать. А сможем ли мы ее купить — неизвестно. Земельный вопрос тянет нас назад. Мы вкладываем средства в проекты в надежде, что вернем их в ближайшем будущем, но при нынешней себестоимости молока трудно спрогнозировать срок окупаемости инвестиций. Ведь еще до кризиса окупаемость затрат составила не менее 7−8 лет.

На юге себестоимость продукции животноводства и растениеводства значительно больше из-за того, что мы дополнительно платим за воду для орошения. Без него мы просто не сможем работать. Это регион рискованного земледелия и хотелось бы от государства отдельных программ, которые будут стимулировать развитие растениеводства и в целом сельского хозяйства на юге.

На областном уровне мы поднимали вопрос об особом статусе южных регионов в экономическом смысле. Аграриям юга нужна программа льготной поддержки.

— Вы уже упоминали, что сейчас основная задача — оптимизировать производство и регулировать себестоимость молока. Как планируете этого добиться?

— На орошение, то есть на себестоимость воды, мы не влияем. Только погодные условия могут помочь немного сэкономить, хотя дожди в нашем регионе редки. Сэкономить можно на рационах. Для этого необходимо заготавливать качественные грубые корма. Мы уже убедились, что дорогая современная техника — еще не залог высокого качества корма, нужно придерживаться всех технологических правил. Поэтому стараемся быстро и максимально вовремя заготавливать основные корма. Они и лежат в основе продуктивности животных и себестоимости полученного молока. Благодаря консультантам КЦ АПМ комбинируем различные виды шротов, заменяя дорогие более дешевыми.

Постоянно наблюдаем за ветеринарными затратами. Если, например, вакцина не дает нужного результата, то меняем схему прививки. Лучше приобрести более дорогую вакцину, чем потом лечить животных. Также стараемся обеспечить скоту максимально комфортные условия.

Значительное внимание уделяем восстановлению. Остро стоит вопрос определения охоты и осеменения животных. Размышляем над тем, чтобы приобрести современную автоматизированную систему, которая бы позволяла вовремя определять коров в охоте или проблемных животных. Во время одной из поездок в Израиль видел завод, где производят такое оборудование и как оно работает. Был поражен доступностью информации и удобством управления стадом, даже на расстоянии. Возможно, со временем перейдем на сексированную сперму. Она дорогая, но будем экспериментировать.

Кстати, об Израиле. Знаете, чем мы отличаемся от них? Там производство разделено. То есть, ферма — это только доение, правильное содержание. Заготовкой кормов, предоставлением ветеринарных услуг занимаются специализированные структуры. И такая система работает в пределах всей страны. Я бы с удовольствием сотрудничал с подобной ветеринарной службой, если бы она брала на себя обязанности и ответственность.

У нас в Украине — натуральное хозяйство. Производитель вынужден сам все контролировать: от заготовки основного корма — до работы ветеринарного врача.

— В прошлом году КЦ АПМ основал такой инструмент для повышения эффективности производства, как сравнительный экономический анализ (бенчмаркинг). Ваше отношение к этому.

— Любая финансовая аналитика очень полезна и важна. Собственно, идея интересная. Когда мы сравниваем себя с мировыми показателями, это одно, а когда с украинскими хозяйствами — это другое. Каждое предприятие представляет финансовые показатели, и, сопоставляя себя с другими, можно выявить свои слабые места. Например, если в одном хозяйстве расходы на ветпрепараты на голову в месяц составляют больше, чем в других, а надои такие же, то это влияет на себестоимость. Тратя деньги на непонятные лекарства, производитель получает дороже литр молока. А зная средний показатель по другим фермах, можно регулировать свои расходы.

Конечно, сравнивать нужно с предприятиями, которые работают по одинаковым технологиям. Методология верна, но, к сожалению, еще не все производители понимают важность бенчмаркинга.

— Какие внутренние угрозы могут подстерегать вполне успешное хозяйство?

— Прежде всего равнодушие и кражи, пьянство, а также нехватка профессионалов, начиная от специалиста и заканчивая обычным работником. Сейчас мало высококвалифицированных кадров на рынке труда Украины, потому что учебные заведения не обеспечены инновационными средствами обучения. Современная техника требует надлежащей подготовки даже водителя. Она придумана умными людьми. Она оснащена специальными программами и оборудованием, которые призваны облегчить эксплуатацию. Для работы с такой техникой нужны определенные знания и навыки.

Вообще в Украине не хватает квалифицированных кадров. По моему убеждению, руководителей должны готовить специальные школы. Также надо возродить некогда успешное профессиональное образование в сфере сельского хозяйства.

А еще, мне кажется, украинцам не хватает национальной гордости, зато есть много национального самолюбия. Вроде бы и умные, и красивые, но позволяют себе делать вещи, за которые стыдно. Не привыкли к четкости в работе, дисциплине, соблюдению правил, и это довольно часто переносится на производство.

— Есть ли инструменты, которые помогают предупреждать отклонения в производстве?

— Когда мы переходили на новый формат работы, то пытались применить определенные приемы мотивации персонала, используемые в Украине и мире. Что-то получилось, что-то — нет, чему-то учимся сих пор. Не всё работает безупречно в наших условиях. Не всегда работники настолько сознательны и готовы добросовестно выполнять свою работу. Составлены графики, разработаны протоколы, есть контроль, но еще есть над чем работать.

Мы перешли исходный рубеж, многие подсказки получили от консультационного центра АПМ, было немало вопросов, которые сумели решить совместными усилиями. Некоторые были актуальными в определенный период времени, затем менялась жизнь — и мы меняли свое видение этого. Консультационный центр — это реальная помощь.

В мире нет ничего идеального. Если ты работаешь, то будешь ошибаться. Даже когда мы что-то и делали не так, то все равно на то время это помогало. Мы все равно пришли к планке 8−9 тыс. кг молока на голову. Чтобы достичь большего, нужен высший пилотаж. Он связан с идеальным качеством кормов, решением кадрового вопроса и сознанием работников.

Беседу вела Елена Мельник