В 2019 году в Украине возник дефицит молочного сырья. По данным Национального научного центра «Институт аграрной экономики», в 2019 году украинские производители недополучили около 10% сырья, поскольку фермеры сокращают поголовье коров в ожидании открытия рынка с/х земель, собирая средства на выкуп своего земельного банка. Это означает, что украинский внутренний рынок молока и молочных продуктов могут занять импортеры. В то же время, до сих пор не преодолен кризис, вызванный потерей российского рынка — украинские переработчики молока так и не смогли переориентировать поставки на высококонкурентном рынке стран ЕС; европейские потребители предпочитают сорта сыра, опыта производства которых в украинских предприятий нет. О том, как сильно на молочное производство повлияла ситуация с внедрением рынка земли и о том, как Украине сохранить молочную отрасль, рассказал заместитель председателя Всеукраинской Аграрной Совета (ВАР) Михаил Соколов, пишет ГолосUA.

— Михаил, внутреннее производство молока в Украине сокращается … Как наше государство может в этом помочь?

Наша молочная отрасль находится вобщем в очень плохом положении, потому что мы должны конкурировать с иностранными производителями, находясь в невыгодных условиях. В целом на мировом рынке есть несколько глобальных игроков. Прежде всего, Новая Зеландия. Это просто монстр молочной промышленности. Там в силу природных климатических условий низкие затраты на производство молока. Круглый год тепло, зеленые пастбища, достаточно влаги, коровы находятся на свободном выпасе. Поэтому Новая Зеландия — глобальный лидер на рынке масла и сухого молока — то есть молочных продуктов, которые легко транспортируются. Соединенные Штаты — еще один глобальный игрок, сделавший ставку на высокотехнологичное промышленное производство молока. Если в Украине большая ферма — это 1000 дойных коров, то в США обычным явлением является ферма на 5000 голов, а большими считаются 30-тысячные «монстры». Но это мировой рынок, а Украина ближе к Европе. Соответственно, у нас ключевые конкуренты — европейские производители.

В США есть государственная поддержка фермеров. В ЕС фермы меньше, но государственная поддержка в два раза выше. Плюс и там, и там аграриям доступны дешевые кредиты. У нас и фермы небольшие, и господдержки практически нет, и кредиты дорогие, и по климату мы отнюдь не Новая Зеландия.

Нашу дотацию вообще нельзя сравнивать с европейскими объемами. Если бы у нас был такой же объем дотаций на гектар, то Украина бы тратила на сельское хозяйство около 400 милльардов гривен в год, при общем бюджете около 1 100 милльардов гривен. Для сравнения: в 2020 году запланировано потратить на господдержку 4 миллиарда гривен, то есть в 100 раз меньше.

Кстати, у нас очень часто можно услышать, что, мол, украинские аграрии платят пайщикам низкую арендную плату. Однако, это неправда. Сейчас украинские пайщики сдают землю в аренду по цене 3−6,5 тыс. грн за 1 га в год, по текущему курсу это от 100 до 200 евро за гектар. Госдотации составляют 100 грн на га, или $ 4 при этом в Литве сумма дотаций в пересчете на гектар составляет 130 евро, а аренда стоит около 110 евро, таким образом, госдотации полностью компенсируют затраты.

— Можно ли говорить, что из-за отсутствия достаточных госдотаций в Украине молочное производство становится все менее рентабельным?

— С животноводством тяжело: то оно рентабельное, то оно нерентабельное. У нас есть Ассоциация производителей молока, которая является ассоциированным членом ВАР. Они сделали ставку на технологии, чтобы сделать это производство максимально эффективным и прибыльным. В результате целый ряд членов АВМ работают прибыльно, но это достигается за счет того, что надои в таких предприятиях в среднем на 30% и более, то есть выше, чем по стране, а затраты ниже. Однако такой уровень эффективности — это действительно выдающееся достижение, и очевидно, что вся молочная отрасль вряд ли сможет работать с такими показателями.

— По вашему мнению, производство молока и молочных продуктов в Украине может быть прибыльным и очень выгодным бизнесом?

— Сейчас животноводство — это больше социальный проект, чем коммерческий: это способ занять пайщиков, и если они не в минус работают, то уже хорошо. И хорошо то, что можно таким образом создать рабочие места, а значит не только решить проблему занятости, но и наполнения бюджета — у нас по-прежнему налоговая нагрузка на фонд оплаты труда очень высокая, поэтому любое рабочее место это еще и существенное увеличение поступлений в бюджет.

— Как реагируют фермеры, занимающиеся молочным производством, на ожидаемое внедрение рынка земли?

— Прежде всего, члены ВАР и животноводы, в частности, исходят из того, что рынок земли в Украине однозначно внедрят, причем внедрят в ближайшем будущем. Поэтому в 2019 году они старались все затраты сократить, а то, что можно вывести в деньги — вывести в деньги, например, сдать менее продуктивных коров на мясо, и таким образом накопить денежные резервы для выкупа земли, которую они сейчас обрабатывают. Поэтому украинские животноводы прекратили закупать новых коров. А зачем? Если аграрий не сможет выкупить землю, ему и коровы не нужны — где тогда корма для них выращивать?! Грубые корма, которые нужны для крупного рогатого скота (КРС), нельзя купить, это не комбикорм, их можно только заготовить самому, а для этого нужна с/х земля. В результате мы в 2019 году имеем рекордные темпы падения поголовья. И это притом что в прошлом году в Украине сформировались хорошие цены на молоко. Пожалуй, это первый год, когда в Украине высокие закупочные цены на сырое молоко.

То же самое мы видим и на рынке с/х техники, все продавцы говорят о резком падении спроса со стороны аграриев, потому что они копят деньги для выкупа с/х земли.

Даже аналитики JP Morgan заявляют, что «несмотря на скачок инвестиций, мы прогнозируем умеренное замедление в 2020 году на фоне снижения транзита газа и некоторого негативного краткосрочного воздействия земельной реформы». Другими словами, даже они признают, что влияние открытия рынка земли на рост аграрного ВВП будет отрицательным.

Чтобы решить эту проблему, мы предлагаем правительству сделать специальную программу поддержки животноводства. Гарантировать банкам 100%-ный возврат средств, взятых под покупку земли для выращивания кормов из расчета 1,5 га на одну корову, компенсация процентов по таким кредитам вне планируемого правительством ограничения — не более 5 млн грн в одни руки, право выкупа в рассрочку на 5−10 лет и по твердой цене государственных земель из того же расчета 1,5 га на корову.

Тогда агропроизводитель будет понимать: корову продавать невыгодно, ее выгоднее сохранить, т.к. в этом случае будут и деньги на покупку земли, под производство кормов, и прибыль от продажи молока.

Есть и еще одна проблема, которую в рамках предлагаемого властями подхода решить не удастся. Рынок земли планируется открыть в четвертом квартале 2020 года. Уже очевидно, что малым и части средних аграриев оставшегося времени совершенно не хватит не только на то, чтобы собрать деньги на выкуп земли, но и на то, чтобы подготовить свои предприятия к требованиям банков, без соблюдения которых кредит получить невозможно. В результате предложенная правительством программа льготного кредитования под 5% в национальной валюте ничем не сможет помочь таким хозяйствам, т.к. они просто не способны взять кредит.

— Михаил, вы упоминали во время круглого стола по теме рынка земли, что сейчас в Украине около 7 млн га госземель, их будут передавать территориальным громадам… Как это повлияет на животноводство и молочную отрасль, смогут ли фермеры претендовать на эти земли?

— В принципе, сама передача госземель в коммунальную собственность — это шаг, на котором аграрии настаивали последние 5 лет. На мой взгляд, очевидно, что чиновник в Киеве не способен лучше территориальной громады определить, как наилучшим образом распорядиться с землей. Что касается молочного животноводства, то эта мера вряд ли как-то сможет серьезно повлиять на его развитие.

— Сегодня продавать за рубеж молоко и молочные продукты выгоднее, чем продавать на внутреннем рынке в Украине?

— Нет.

— А квот на поставку в ЕС достаточно?

— Квоты в ЕС на поставку украинского молока и молочных продуктов маленькие, исключая квоты на поставку сыра — их просто нет. Но в 2019 году это уже стало неактуально. Мы превращаемся из экспортера в нетто-импортера молока и молочных продуктов. Раньше мы действительно экспортировали молочные продукты. Производство молока и молпродуктов в Украине примерно на 20% превышало потребление, и это продавали в РФ.

Кризис в молочной отрасли 2014 года был вызван именно потерей российского рынка. Для наших производителей он был не просто премиальным из-за отсутствия пошлин на украинскую продукцию, в то время, как продукция из других стран пошлинами облагалась, но и их рыночной нишей, защищенной от европейской продукции пищевыми привычками россиян. Мы традиционно выпускаем твёрдые сыры, к которым привычны россияне и украинцы в силу общего советского прошлого, но они непривычны для европейцев.

— Михаил, делали ли в ВАР расчеты, насколько дороже или дешевле будет импортное молоко или молочные продукты?

— Импортное молоко стоит приблизительно столько, сколько и молоко украинского производства. У нас НДС на молочные продукты выше, чем в Европе.

— Нужно ли спасать молочную отрасль и как это сделать?

— Спасать нужно. План есть, часть его мы с вами уже обсудили. Кроме того, нужно принимать закон, который бы позволял потребителям отличить молочный продукт от продукта, который имитирует молочный. И такая проблема существует. Вы можете пойти в магазин и увидеть пачки на полке со сливочным маслом, при этом вы вряд ли поймете, что по составу это не масло — в лучшем случае это спреды или маргарины. Но они дешевле, и там молочного сырья — 26%, остальное — пальмовое масло.

В каких-то случаях людям лучше растительное масло, а в каких-то лучше животные жиры, белки. Просто человек должен понимать, что покупает. А сейчас, многие украинцы думают, что покупают своим детям натуральные молочные продукты, а на самом деле это далеко не так.

— А что вы думаете по поводу того, что на упаковке с молоком пишут «кокосовое молоко»?

— Вот здесь как раз ничего страшного нет. Люди ведь понимают, что кокосовое молоко — это не молоко, потому что кокос — это плод, в котором сок, а не молоко. Нас же не беспокоит, что во всем мире используются такие понятия, как «молочный шоколад», сливочный крекер, крем-суп или конфеты птичье молоко. Люди понимают, что это не молоко, что в эти продукты молоко входит лишь как один из ингредиентов или вообще не входит, как в случае с кокосовым и соевым молоком. Эти названия не вводят покупателей в заблуждение.

Проблема существует именно с продуктами, которые своим названием или дизайном упаковки маскируются под натуральные молочные, но такими не являются. Распространение таких псевдомолочных продуктов привело к тому, что спрос со стороны переработчиков на настоящее молоко неуклонно падает, т.к. в рационе потребителей они замещают продукцию, сделанную из молока.

В молочной отрасли потерянные объемы производства не вернешь, потому что цикл инвестиций в поголовье — это реально длинный цикл, нужно 10 лет: закупить скот, запустить инвестиции в оборудование, в технологии, людей обучить, и надои в первый год не появятся — молоко появится только на 3-й год.