Во время Агроинвестиционного форума я поинтересовалась у Вадима Андрущака, директора ООО «Пьотингер Украина», какие инвестиционные настроения сейчас царят на рынке. Планируемое несколькоминутное блиц-интервью незаметно переросло в большую и глубокую беседу, которая меня очень впечатлила. Надеюсь, что и читатель не останется равнодушным.

— Во что сейчас инвестирует, или готов инвестировать, украинский аграрий?

— Не хочу подменять понятия и сразу поясню, что под словом «инвестировать» я понимаю вот что: делать так, как оно должно быть, соблюдать технологии. Сегодня большинство аграриев покупают кормозаготовительную технику тогда, когда крайне необходимо. Вообще ниша техники для заготовки грубых кормов на рынке невелика. При этом 50−60% потенциальных потребителей или покупателей понимают, что грубые корма — это тот фундамент, на котором можно производить молоко. Из них только половина инвестирует, и делает это сегментарно: у меня есть проблема или планка, к которой я хочу дотянуться, — поэтому я куплю определенный агрегат или машину.

Есть и другие, которые рассуждают так: есть столько-то поголовья, кормовых площадей и для того, чтобы работать эффективно и технологически, нужны такие-то машины. Таких аграриев немного.

— Ситуация больше похожа на латание дыр?

— Да, чем на системный подход к производству, кормовой базе и развитию молочного бизнеса.

— Что может изменить ситуацию?

— Она уже меняется. Три года подряд — 2011-й, 2012-й и 2013-й — цена на молоко в Украине была бессовестно жирная, самая высокая в Европе. Всплеска инвестиций или закупки основных средств производства я тогда не заметил. Зачем инвестировать, когда и так нормально? Пришли тяжелые времена: как же инвестировать, когда молоко и без того убыточное?

По моему мнению, единственная возможность привести ту или иную отрасль производства в соответствующее состояние — это придерживаться технологий. А чтобы их соблюдать, нужны правильные средства производства: корма, животные и оборудование — а также персонал. И даже лучшая техника или оборудование не гарантируют, что завтра будет соответствующая кормовая база. Есть немало примеров, когда люди покупают технику, но не меняют подход: заготавливают не в ту фазу зрелости, не с той влажностью, плохо трамбуют. Себестоимость увеличивается, а качество грубого корма не улучшается.

Однако надо признать, что общий уровень технологичности молочной отрасли растет.

— Может Poettinger, как иностранная компания, помочь с доступом к более дешевым кредитам?

— Около двух месяцев назад мы подняли этот вопрос на уровне владельцев компании, состоялись встречи с ведущими украинскими банкирами по дешевых и длинных деньгах для украинского рынка, обсуждалась возможность привлечения финансовых инструментов из-за рубежа.

В последнее время идет много разговоров, что якобы на границе с Украиной деньги есть, хотя они где-то в воздухе и их никто не видел. Конечно, хорошо было бы получить помощь или субсидию от ЕС для поддержки среднего класса — аграриев, обрабатывающих 3−10 тыс. га земли. Это те люди, которые сами принимают производственные решения и им не надо бегать по вертикали, чтобы спросить у кого-то разрешения. Сегодня они практически содержат село, поддерживают и развивают его инфраструктуру, являются работодателями. К сожалению, четких программ с ЕС пока по поддержке именно такого производителя нет. Еврокомиссар по вопросам интеграции с Восточной Европой объясняет, что понимание того, что это нужно, есть, а как сделать — ответа нет.

Встречи с руководством двух крупнейших банков, которые работают в Украине, показали, что у них достаточно средств. Банкиры готовы их предоставлять, но проценты в пределах 19−22%, если это гривна. Чтобы уменьшить процент на гривневые кредиты, нужны две вещи: поделиться с банком рисками и снизить инфляцию. Сейчас это невозможно.

Валютные кредиты гораздо интереснее процентными ставками, но и требования к аграрию значительно выше. Он должен работать в соответствии с международным правом, прозрачно вести бухгалтерию. Таких предприятий мало.

Цивилизованный рынок должен развиваться органично, и у людей должен быть стимул в этом направлении развиваться. Не может такого быть, чтобы пришел Poettinger и сделал всем хорошо.

— Poettinger мог бы подсказать путь или способ, который, к примеру, оставался незамеченным.

— Чудес не бывает. Во-первых, государство не должно мешать производителю. Более того, оно должно четко проартикулировать правила игры, чтобы фермер понимал: если я во что-то инвестирую сегодня — завтра у меня это не заберут. Не захочет аграрий покупать комбайн, чтобы им кто-то собирал урожай на его же полях.

Во-вторых, нужны порядочные поставщики, которые выполняют свои обязательства. Надо, чтобы купленная машина работала, а не стояла. День простоя стоит гораздо больше, чем скидка, которая далась попало.

В-третьих, большое значение приобретает сам предприниматель, его профессионализм и ответственность. Он должен знать технологию, должен выстроить производственный процесс так, чтобы он был понятен для подчиненных и практически исполняемым.

Совокупность этих трех составляющих позволит не революционным путем, а в динамическом эволюционном порядке достичь того уровня, чтобы на полную использовать потенциал каждого кусочка земли и фермы.

Чудес не будет, я в это не верю. Рынок Украины похож на торфяник: поверхность как-бы твердая, но когда начинаешь идти легко провалиться.

— По самым оптимистичным прогнозам, когда рынок урегулируется?

— Помните простой тест, который помогает установить, оптимист человек или пессимист? Про полстакана воды первый скажет полуполный, а второй — полупустой. Я позитивист, который понимает, что в мире далеко не все просто, и если есть проблемы, то надо искать выход. Когда у нас что-то изменится, не знаю, но это произойдет.

Движение в сторону изменений должно быть как сверху, так и снизу. Фермер не должен ждать, когда к нему придет президент, покрасит забор или поставит острые ножи на косилку. Таких ожиданий не должно быть. Недавно я был в командировке в Австрии с группой аграриев и один из них поделился впечатлениями: «До этого я видел Европу с ее курортами, хорошими дорогами, чистой окружающей средой. Сейчас для меня открылась другая ее сторона: как много они работают, чтобы иметь такой высокий уровень жизни. Я не хочу в Европу, хочу быть дома».

Мы должны понимать, что завтра кардинальных изменений к лучшему не будет. Даже дом кирпичик за кирпичиком сводится. И если мы хотим быстрее решить наши проблемы, то каждый должен присоединиться. Иногда приезжаешь на ферму и видишь, какой там потенциал, даже по той же технике, — только немного по-другому надо сделать. И это не дело государства.

К чему я веду? Общество должно развиться, а мировоззрение измениться. Если мы останемся в рамках капиталистической модели, то, чтобы быть конкурентоспособными и выжить на своей земле, нам нужно так же эффективно работать, как наши соседи, а то и лучше. А если говорить, что я так не хочу и не буду, то мы их никогда не догоним. Пока не осознаем, что надо вкалывать, ничего не будет.

Гражданское общество должно эволюционировать в сторону эффективности и качества. К этому все идет, и это как маховик, что движется по инерции. Нужно приложить усилия и предоставить ему энергии, а дальше он будет вращаться. Главное — не дать ему затухнуть.

Мне легко критиковать, потому что это проще, значительно труднее сделать.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих?

— Именно так. Мы хотим, чтобы заграница нам помогла, выделила средства или дала дешевые кредиты. Откуда эти деньги им надо взять. Поставьте себя на место европейского фермера, который работает 80 часов в неделю без перекуров и платит налоги. Разве он не имеет права возмущаться, когда слышит, что его деньги идут в коррумпированную Украину?

У нас коррупция стала нормой жизни и даже не осуждается. Социальная модель зарабатывания денег у станка или за офисным столом добросовестным трудом у нас не работает. Одни деньги разворовывают. Другие, видя это, выводят свой капитал туда, где его можно защитить и где меньше налогов. Находят для этого логическое оправдание: какой смысл платить, если завтра кто-то на мои же деньги купит себе очередной «Мерседес»?

Надо остановить этот механизм деморализации людей и запустить его в правильном направлении. В цивилизованном обществе, которого мы все (или, точнее, большинство) так хотим, нормы должны быть совсем другие. В этом направлении нам и надо провести титаническую работу.

Во время поездки в Австрию мы попали в один монастырь. Экскурсоводом был священнослужитель, который ранее работал в Красном Кресте, бывал в России в Сибири, спасал бездомных. Он завел нас в один зал, стены которого украшены в стиле барокко, росписям около полтысячелетия, и обратил внимание на статую Божьей матери. Она стоит на коленях перед распятым Иисусом — и это самый тяжелый момент, однако взгляд ее направлен на алтарь, символизирующий собой небо с воскресшим Иисусом.

Чему нас учит эта скульптурная композиция? Жизнь не надо воспринимать кусками. И даже тогда, когда очень трудно, следует помнить, что завтра будет по-другому. Нельзя себя демотивировать и быть безвольным, потому свое завтра мы строим сегодня.

Беседовала Елена Мельник